«И стыд и позор Алексея Александровича, и Сережи, и мой
ужасный стыд — всё спасается смертью. Умереть — и он будет раскаиваться, будет жалеть, будет любить, будет страдать за меня». С остановившеюся улыбкой сострадания к себе она сидела на кресле, снимая и надевая кольца с левой руки, живо с разных сторон представляя себе его чувства после ее смерти.
Неточные совпадения
Было что-то
ужасное и отвратительное в воспоминаниях о том, за что было заплачено этою страшною ценой
стыда.
Алексей Александрович взял руки Вронского и отвел их от лица,
ужасного по выражению страдания и
стыда, которые были на нем.
Каждый день я все с бо́льшим удивлением находил, что Олеся — эта выросшая среди леса, не умеющая даже читать девушка — во многих случаях жизни проявляет чуткую деликатность и особенный, врожденный такт. В любви — в прямом, грубом ее смысле — всегда есть
ужасные стороны, составляющие мучение и
стыд для нервных, художественных натур. Но Олеся умела избегать их с такой наивной целомудренностью, что ни разу ни одно дурное сравнение, ни один циничный момент не оскорбили нашей связи.
Премудрая доказывает умом и опытами, что «излишно строгое наказание не удерживает людей от злодеяний; что умеренное, но продолжительное, действует на душу сильнее жестокого, но маловременного; что законы исправительные и кроткие благотворнее строгих, искоренительных; что
ужасная привычка к казни ожесточает сердце и отнимает у Законодателя способы к исправлению нравов; что
стыд должен быть главным его орудием; что не умеренность наказания, а совершенное упущение вины рождает дерзость и необузданность» (81–91).
Случай, который при всяких других обстоятельствах следовало бы признать
ужасным, пришел на помощь сгорающим от бессильного гнева и
стыда старейшинам города.
И не столько страх, сколько это чувство
стыда и сострадания должно заставить нас, людей, не находящихся в этом положении, ответить так или иначе на это новое,
ужасное явление русской жизни.
Но, кроме чувства страха, которое возбуждают эти люди, есть еще и другое чувство, и чувство гораздо более обязательное, чем чувство страха, чувство, которое не можем мы все не испытывать по отношению людей, попавших рядом случайностей в это
ужасное положение бродяжнической жизни. Чувство это — чувство
стыда и сострадания.
То клялся он
ужасною местью отомстить врагу за насмешку и тотчас отступал от своего намерения, страшась подвергнуть бедную княжну
стыду и унижению, гневу государыни и бог знает какой несчастной участи.
Но герцог уже наперед подписал свое мнение, и все молча, страшась
ужасных гонений, подписали за ним свой
стыд и унижение России.
Скромность она не уважала и без всякого
стыда рассказывала самые
ужасные вещи о том, как грубо и бесцеремонно она обращается с мужем.